sisterlee

Мобильник зазвонил посреди ночи. Я, ругнувшись, на ощупь потянулась к клятому аппаратику. Разлегшийся на полкровати кот возмущённо мявкнул.
- Черт, половина третьего.. алло..
В телефоне истерически рыдала женщина:
- Персиваль! Персиваль! Ты там, я всеее знаю! Персивааааль!
Вот дура ненормальная!
- Вы ошиблись номером.
Я отложила телефон, почесала за ухом кота и поуютнее закуталась в одеяло. Телефон зазвонил снова минут через десять. Я, конечно, сама виновата, не отключила его спросоня. Женщина заговорила быстро и страстно, сдерживая рвущийся плач.
- Сестра, дай трубку Персивалю, пожалуйста! Прошу тебя, молю, если ты человек, если у тебя есть сердце..
- Послушайте, вы ошибаетесь номером, здесь нет Персиваля!
Короткие гудки.
Сон слетел окончательно, одеяло сползло, обиженный кот ушел на кухню. Кажется у этой бабы совсем крыша протекла, пора скорую вызывать. Хотя, конечно, никого не вызовешь, звонок со скрытого номера. Может какая-то подруга моего брата? У нас номера мобильных всего на одну цифру отличаются. Хотя вряд ли братец свяжется с особой, способной назвать его Персивалем...
В это время зазвонил стационарный телефон в салоне. Черт, черт, черт, перебудит родителей, а мать уже несколько дней жалуется на головную боль и бессонницу. Я в три прыжка оказалась у аппарата. Женщина на другом конце провода, кажется, овладела собой, голос звучал спокойно и убедительно:
- Пожалуйста, прошу вас, позовите к телефону Персиваля. Мне необходимо сообщить ему нечто важное.
Кажется без разговора от нее не отделаешься.
- Послушайте, я обязательно позвала бы Персиваля, но его здесь нет. Нет и никогда не было. Моего кота зовут Медвед, моих отца и брата зовут.. не важно как, но уж точно не Персивалями. Я в жизни не встречала никого с таким имечком! Сейчас три часа ночи, утром мне на экзамен. Может вы все таки поищите своего Персиваля в другом месте?
Она ответила не сразу, а когда ответила в голосе было такое полное, безнадежное отчаяние, что у меня пробежали мурашки по спине
- Вот оно как.. Вы совсем ничего не знаете. Все. Простите. Конечно, я не буду больше звонить.
В трубке послышались короткие гудки.
Сон улетучился безвозвратно, возвращаться в постель было  совершенно бессмысленно. Я покормила кота, выпила кофе, постояла под душем. Раз уж так легла карта стоило поехать в универ пораньше, забиться там в тихий уголок и посидеть с учебником. Зоология беспозвоночных - не самый сложный предмет, но пара лишних часов подготовки не помешает. Я собрала рюкзак, оделась, подошла к зеркалу в прихожей. На зеркале, прямо посередине красовался четкий отпечаток ладони. Отец или брат приложились? Мать увидит - воркотни будет на весь день! Я сходила за тряпкой. Отпечаток стирался легко. Он бледнел с каждым движением тряпки несмотря на то, что рука коснулась стекла с другой стороны амальгамы.

  - Дорогие участники, зрители и спонсоры конкурса "Гелиосфера". Привтствую вас на открытии третьего тура.
Председательница жюри, профессор Хильда Тесар, приветливо улыбнулась и обвела взглядом зал. В зале находилось примерно сто человек. Еще около трех тысяч зрителей наблюдали за конкурсом олайн. Немного, но устроителей «Гелиосферы» интересовало качество, а не количество участников. Сама Хильда, автор «комбинированного двигателя Тесар», благодаря которому скорость перелетов по Солнечной системе стала измеряться не годами, а неделями, не потерпела бы показухи. Она поправила микрофон и продолжила.
- Для зрителей, присоединившихся к нам недавно, напомню условия. «Гелиосфера» - конкурс изобретений полезных для освоения космоса. Первый приз – немедленный запуск изобретения в производство. В этом году темой конкурса выбраны роботы-спасатели. Состязание начали двадцать четыре робота. Сейчас их осталось тринадцать. Первый тур был проверкой прочности и подвижности. Второй – проверкой универсальности  оборудования. В третьем туре роботы покажут свою способность самостоятельно действовать в реальном мире. Им нужно будет пройти старый добрый кофейный тест Возняка. То есть войти в незнакомый дом, найти все нужное и приготовить чашку кофе. Жюри создало чат, куда добровольцы могли прислать свой адрес. Из чата случайным образом выбрали по одному адресу для каждого участника. Сейчас роботы двинутся в путь, а мы увидим и оценим результаты. Удачи! Пусть победит сильнейший!  
Аудитория пришла в движение. Команды устремились на стартовую площадку и принялись спешно докручивать, доинструктировать, допрограммировать свои детища. Вскоре двенадцать машин отправились по заданым адресам. У тринадцатого робота, с большим отрывом победившего в предидущих турах, кажется, возникли проблемы. Робот-сфера, похожий на крупнокалиберное пушечное ядро, из любой точки которого неожиданно вырастали оснащенные  приборами щупальца, даже не попытался выполнить задание, а просто откатился в угол площадки и замер. К роботу устремились разработчики – совсем молодые ребята, похожие на школьную рок группу.
Хильда от души посочуствовала команде. «Пушечное ядро» был ее фаворитом. Она волновалась гораздо сильней, чем согласилась бы кому-нибудь показать, поэтому те несколько часов, которые займет выполнение задания решила провести дома, подальше от суеты и чужих глаз.
Движущаяся дорожка быстро доставила ее к на тихую зеленую городскую окраину. Хильда вошла в прихожую, сбросла туфли, прошла в кабинет. Включила компьютер, проверила новости конкурса.
С первой частью задания - прибыть по указаному адресу, роботы справились неплохо. Только два из них безнадежно заблудились. Четверо все еще были в пути, но двигались в верном направлении. Остальные благополучно добрались до места и столкнулись с настоящими сложностями. Пять роботов пытались открыть входные двери. Один попал в квартиру и завис посреди кухни, рядом со стандартной домашней кофемашиной. Кстати, где тринадцатый? Надо же, перезагрузился, укатил со стартовой площадки и исчез из поля зрения.
Хильда подошла к окну. Во дворе, под окном, цвели яблони. Бело-розовые лепестки опускались на землю. Сейчас, пока она смотрит на кружение лепестков, на Ганимеде поврежденная корабль-станция «Галилей 2075» очень медленно, но неуклонно, погружается в зыбучую аммиачно-ледяную топь. На станции десять человек. Один из них ее сын. Если бы двигатель «Галилея» работал, станции, возможно, хватило бы мощности вырваться. Но двигатель неисправен, шлюзы искорежены и заблокированы намертво, камеры внешнего наблюдения разбиты. Экипаж "Галилея" не может ни устранить, ни, даже, оценить неисправность. Помощь может прийти только извне, но без способности действовать самостоятельно от роботов-спасателя не будет толка. А они не проходят даже кофейный тест.
От тяжелых мыслей Хильду отвлекли неожиданные звуки. В доме не могло быть никого, кроме хозяйки, тем не менее из кухни донеслось позвякивание посуды и хлопок закрывшейся дверцы шкафчика. Она отошла от окна, обвела взглядом кабинет в поисках чего-нибудь увесистого. Не с туфлей же идти на злоумышленника.. Но тут в дверь кабинета, аккуратно держа в манипуляторах поднос с чашкой кофе, вкатился Тринадцатый. Хильда сделала глубокий вдох-выдох.
- Откуда ты взялся?
На сферическом корпусе прорисовалось что-то вроде рожицы.
- Я вас выбрал. Считал биотоки мозга всех кто находился в зале и пришел к выводу что именно вам больше всех нужна помощь. Адрес нашел в чате конкурса. Вы же были среди добровольцев, так что я просто скачал информацию. Еще записал свои действия на видео, чтобы их можно было показать жюри. Пробуйте кофе. Я сопоставил рецепты напитка с параметрами характера. Наверно вам понравится.
Хильда отпила из чашки. Кофе был правильный, без горчинки. Без молока и сахара, но с капелькой «Амаретто». Она больше любила «Тиа Мария», но все равно получилось вкусно. Тринадцатый несомненно прошел тест. Она сделала еще глоток, опустилась на стул и мысленно представила последовательность действий робота. Самостоятельно выбрал обьект, нуждавшийся в помощи. Самостоятельно нашел адрес. Добрался до нужного места, открыл дверь, сориентировался в незнакомом помещении. Кофейной машины в доме нет, значит тринадцатый нашел и опознал турку. Нашел кофе в жестяной банке без надписи. Сам зажег газовую плиту.. Ай да школьная рок група! Похоже (тьфу-тьфу-тьфу!) у экипажа «Галилея» появляется надежда. Только нельзя упускать из виду - этот самостоятельный робот до смерти испугает половину жюри. Не ее. Она не испугается и черта, особенно если он поможет вытащить станцию. А вот половина жюри, да  что там, половина населения планеты перепугается до трясучки услыхав о самостоятельном роботе. Ничего. Справимся. Интересно, придуман ли кофейный тест для людей? 

В утопической «нормальной-русии-будущего» с этой книги следовало бы начинать курс литературы в школе. Не потому что Олди пишут лучше Пушкина-Лермонтова-Толстого, a потому что изучение литературы и прочее повышение культурного уровня имеют смысл, только если учат человека отличать добро от зла. В идеале – еще и выбирать между ними, когда вопрос встает ребром, а не болтаться где-то между, как дерьмо в проруби. Если же литература (и прочая культура) добро от зла отличать не учит, то она превращается в еще одну область потребления, вроде коллекционирование лаков для ногтей или погони за суперновым айфоном.
«Вторжение» написано скуповато, суховато, без выжимания слез и заламывания рук. Это дневник, написанный простым языком, рассказывающий только об увиденном своими глазами. Никаких чрезмерных ужасов, но тому кто прочтет книгу не нужно будет дополнительно обьяснять почему вторжение преступно. После прочтения книги от зла тошнит.
В реальности, наверняка, никакого изучения «вторжения» в школах не будет. В «нормальной-русии-будущего» про войну напишут или снимут что-то высокохудожественно амбивалентное. «Вторжение» старательно не прочитают даже прежние поклонники «Пути меча» и «Черного Баламута». Потому что на вопросы типа «Кто виноват?» и «Что делать?» совсем неприятно знать ответы. Может помешать двоемыслию.

Вагончик микрометро бодро движется по туннелю. Механический голос обьявляет название следующей остановки. Остановок всего пять, метро скорей местный курьез, чем средство передвижения. Но в последние дни года, когда времени времени особенно не хватает, маленькая подземка пользуется популярностью. Минуя городские пробки она везет пассажиров прямо к новогодней ярмарке, совсем небольшойв этом году. 
На длинном сиденье в задней части вагончика сидят три женщины: одна - ухоженая красавица в элегантном темно-зеленом пальто, другая - «ботаник» в круглых очках с толстыми стеклами, одетая в мешковатый свитер и штаны карго, третья - полная матрона в бесформенной куртке, слишком ярком макияже с огромной сумкой на коленях.
Поезд тормозит не доезжая до станции. Раздается монотонный сверлящий вой.
- Воздушная тревога, - говорит красавица в элегантном пальто.
Женщина-ботаник пожимает плечами и зачем-то протирает очки. Матрона судорожно шарит в сумке в поисках мобильника.
Вагончик вздрагивает и снова трогается с места .
- Я же не сошла с ума?, - растеряно спрашивает красавица, - это была воздушная тревога?
- Непонятно. Приложение в телефоне не работало и в новостях пока ничего, - откликаются остальные .
- Конечная станция, пожалуйста убедитесь что не забыли в вагоне личные вещи - обьявляет механический голос.
Двери открываются. Женщины выходят на перрон, поднимаются на коротком эскалаторе, на секунду останавливаются перед выходом из прочной раковины метро под открытое небо. Потом ускоряют шаг и идут вперед, к прилавкам с елочными игрушками.
***
Женщина в штанах карго и мешковатом свитере с несколькими пакетами в руках входит в подъезд двухэтажного, на четыре семьи, дома с садиком, и тихонько открывает ключом дверь. Быстро и бесшумно, отточенным движением забрасывает два пакета на верхнюю полку стоящего у двери шкафа, потом шуршит остальными пакетами, громко восклицает "это я" и захлопывает дверь.
- Мама!, - из комнаты выбегает девочка лет семи, - Мама пришла! А что ты купила?
- Это ёлочные игрушки. И гирлянда новая. Сегодня будем ёлку украшать. Не рассыпай здесь все, отнеси в комнату.
- Сейчас будем украшать?
- Не прямо сейчас. Я отдохну, поем. Ты деду Морозу письмо написала? Помнишь, что его надо под ёлку положить?
- Ойй!,- девочка убегает в комнату, только мелькают русые косички перехваченые разноцветными резиночками.
Женщина переобувается в разношенные тапки, заходит в ванную, потом достает телефон, присаживается на табуретку на кухне и просматривает ленту новостей, хмурясь и бормоча что-то вроде «Скоты! Ненавижу!».
Девочка в комнате садится за детский письменный стол, включает настольную лампу в виде единорога, аккуратно вырывает из розовой тетради с единорогом разлинованый лист и старательно выводит:
- Дарагой детушка Мароз! Я хочу куклу Лол. В самaй балшой каробке. Я уже балшая и знаю что падарки ат тебя на самам деле пакупают папа и мама. Папа сичас дабраволиц а мама сказала что балшая кробка слишкам дарагая чтоб ее купить. А другой раз ана сказала што када сдохнит хуило ана мне купет все что я захачу. Дедушка Мароз пусть хуйло сдохнит  скарей, я хачу куклу Лол в самай балшой каробке и чтоб мама была рада. Пажалуста - плиииз. Спасиба.
***
Дед Мороз бредет по глубокому снегу. Где-то далеко, на самом горизонте вроде бы мерцают огоньки, может быть там деревня или пригород.. во всяком случае направление не хуже всякого другого, когда идешь просто чтобы не оставаться на месте. Жгучие злые слезы замерзают сосульками в бороде. Сани - черт с ними! Удобные, вместительные с новеньким мощным антигравитатором, с мешками тщательно упакованных, пронумерованных подарков.. черт с ними, с санями! Оленей жалко! Любимая, надежная упряжка, каждый олень тщательно подобран еще  сосунком, выкормлен самолично, выращен с любовью, с вниманием к характеру, дрессирован по особой методе.. И вот.. один проклятый дрон, взрыв в воздухе - и нету любимых питомцев. Сам дед Мороз уцелел только потому, что ударом от столкновения его выбросило из перевернувшихся в полете саней.. Спланировал в сугроб, отделался ушибами. Повезло что Снегурку с собой в этот раз не взял...
Дед Мороз останавливается, трет лицо снегом, сморкается. Ладно, что случилось - случилось, надо думать что делать дальше. До дома он как-нибудь доберется, есть попутные веры, магнитные потоки.. не вопрос. Об оленях пока лучше не думать. Сани нужно новые, а подаркам в этом году трындец.. нету подарков, развеяны, распылены по сугробам в безлюдных ебенях. Вся работа на смарку, вся репутация, вся профессиональная гордость коту под хвост. Те спиногрызики, до которых долетел бы проклятый дрон, не влепись он в упряжку, конечно получили большой подарок, но они об этом не узнают. Стоп.. а если.. что там просили все взрослые в прошлом году? А в этом году и дети присоединились. Девчонка маленькая писала, он запомнил это письмо. Просила прикончить ублюдка на радость маме.. А что.. Почему бы и нет?
Дед Мороз задумывается. То, что казалось невозможным в удобных санях с новеньким антигравитатором сейчас, в пустом промерзшем поле, выглядит единственно верным.
- Дурень старый,- говорит сам себе дед Мороз,- сделал бы в прошлом году о чем просили, сейчас бы Рогатого с Бяшкой мандаринами кормил. Эх, дурень! Теперь сделаю, не слабо.. узнаете у меня! Думаете старый Мороз только Барбей под елку ховать умеет? Как же! Я вам не только ублюдка хуйлового прикончу, я вам мир на Ближнем Востоке заодно наведу!

Танго ходзе-дзютсу
Пришла к нам на милонгу одна пара. Люди в возрасте, солидные, колоритные. Он – квадратный такой дубленый дядька в тельнике, сорок лет проплавал на торговых судах боцманом. По цвету воды за бортом может определить глубину до метра, по вкусу брызг – соленось до промилле, по траектории альбатросьего помета – шторм за три дня предскажет. Трубка, шкиперская бородка, 18-ти этажный морской загиб вместо «здравствуйте». Причем загиб он ни разу не повторял, всегда что-нибудь новенькое. Наши тангерос, любители знаний, пытались кто с диктофоном, кто с тетрадкой за ним ходить, но скоро бросили – для морского загиба мало слова вызубрить. Тут чувство нужно и интонация правильная.
Партнер значит морской волк, а партнерша на него не похожа совсем – пожилая леди, божий одуванчик. Миниатюрная, розовая, улыбчивая, платице в рюшиках, воротничок с кружавчиками. Что ни слово: «пожалуйста, дорогой», «простите, милая». Все то время что ее боцман по морям плавал она студию макраме держала, коврики, салфеточки, кашпо для цветов плела.
Первое время, когда эта парочка появилась, у нас народ удивлялся – надо же какой номер на контрастах, что этих двоих вместе связывает? Оказалось – еще как связывает, причем в прямом, а не в переносном смысле. Морской волк  с рукодельницей оказались мастерами ходзе дзютсу, ну и шибари заодно. И все бы хорошо, только стоило им чуток освоиться, как начали свое искусство на милонгах практиковать. То она ему в близком обьятии шею репсовым узлом украсит, то он, когда она болео делает штык с обносом на лодыжке затянет. И все это на абы как, а под музыку, чтоб узел к мелодии подходил, и к ритму и к настроению. Наши поудивлялись, и давай себе повторять, вроде как не в серьез, по приколу. Ну.. милонги через три превратился прикол в повальное увлечение. На веранде, где курилка, тангерос друг другу новые узлы показывают и туфлями с трехметровыми шнурками-ремешками хвастаются, в баре брюшурку «Начала техники связывания» предлагают, в дамской комнате партнерши синяки и царапины на всяких нежных местах полидином мажут. На танцполе вообще черт знает что, не то соревнование пауков-охотников, не то массовое окукливание шелкопрядов.
В общем, узлы, конечно, хорошее дело, но музыка у нас на милонге стала какой-то однообразной. Стоит диджею поставить танду позаковыристей, как народ бежит жаловаться. Мол, не успели, не смогли, запутались, не надо так больше. Любители традиционного танго стали на другие милонги перебираться. Народу меньше, музыка пожиже.. Куда-то не туда все пошло... Так бы и свернулась милонга в трубочку, но как-то, в пятницу, приходит к нам незнакомец, весь в черном. В карманах никаких веревок, туфли танцевальные, обычные. В баре просит бокал каберне с сухим мартини «взболтать, но не смешивать». На «начала техники связывания» даже не смотрит. Дамам предсталяется, вежливо так: Гудини, - говорит. Гарри Гудини.
Первую танду этот Гудини с начинающей девочкой танцевал. Она на нем простой петельный узел под Канаро завязать пыталась, ни в лад, ни в склад, ну и не получилось ничего. Вторую танду партнерша поопытней шкотовый узел под вариацию Педро Лауренца хотела сделать – а с Гудини веревки как вода стекли. Третью танду, Бьяджи, уже сама мадам Макраме-сенсей танцевала. Но и со всем ее искусством не смогла закрепить на чертовом фокуснике ни единого узелка.  
Дальше что.. Сначала, понятно, все к Гудини ломанулись: «Учитель, научи!». Записались на частники на месяц вперед, семинар двухдневный организовали. Только быстро поняли, что завязать узел, потом высвободиться, да еще контакт с партнером и музыку при этом не потерять – задачка нерешаемая даже для самых крутых энтузиастов. Так что вернулись к танго почти без веревок. Только наши мастера ходзе-дзютсу иногда, когда друг сдругом танцуют чего-то вывязывают, да на веранде, где курилка обсуждают: тот узел – салон, этот – только альтернатива. Оно и хорошо. Узелок для музыкальности никогда не повредит.       

Было ли, не было ли... Жил в местечке Малые Кайданы раввин, по имени рабби Лейб. Человек, по местечковым меркам, большой учености. Женат был рабби на девушке из хорошей семьи, с приличным приданым, вот только в приданое, кроме серебряных подсвечников и льняных простыней, ребецин получила целый ворох хворей. Рожала до срока скрюченных, синеньких, бездыханных младенцев, а потом и сама отдала богу душу. Рабби Лейб, как не обхаживали его свахи, жениться больше не захотел, зарыл себя с головой в книжную премудрость, а за хозяйством у него теща присматривала, мать жены, земля ей пухом. 
А еще жила в местечке девушка по имени Малка. Не то чтоб сирота, но и не при родителях. Мать Малки сбежала с каким-то гоем, когда девочке еще двух лет не исполнилось, а отец был мелкими махером, торговал то воздухом, то прошлогодним снегом, иногда пропадал неделями, иногда возвращался в местечко и сидел дома тихий, как мышка, носа за порог не казал. Малка, ясное дело, с ранних лет научилась сама о себе заботиться и по дому любую работу делать. Когда девушке исполнилось шестнадцать лет ее отец, шлимазл, задумал новый прожект: торговать саянями на парусном ходу, чтоб навроде лодок зимой по дорогам ездили и укатил обделывать дельце может в Жмеринку, а может и в самую Одессу.. где ж, как не в Одессе, парусные сани продавать? Укатил, а назад не вернулся, что с ним случилось, где пропал, никто так и не узнал никогда. Малка помыкалась в одиночку, небольшие деньги, что отец оставил, закончились, а жить-то надо.. Девушка пораскинула мозгами, перебрала что умеет делать и надумала пойти в прислугу. К тому времени как раз теща рава Лейба совсем занедужила, ослабела, и ум за разум у нее заходить начал. Вот Малка и пошла к раву Лейбу о найме спрашивать. Служанка у уважаемого раввина – чем не работа для расторопной, крепкой девушки?
Тут надо сказать, что Малка выросла не только крепкой и расторопной, но еще и красивой на заглядение. Глазищи карие, огромные, волосы каштановые, шелковые, талия тонкая, как у испанской танцовщицы, а повыше и пониже талии все такое приятно округлое, что глаз радуется.
Уж не знаю кого там сватали раву Лейбу, каких девиц находили, что он от них поглубже в книги прятался, только увидев Малку, рав чуть слюной не изошел. На работу девушку конечно принял и, как только она стала к нему в дом приходить, принялся делать намеки всякие. В зеркало, что ли, сначала бы на себя посмотрел. На слезящиеся красные глазенки, на грязную колочковатую бороду, на пузо обтянутое засаленым, штопанныым лапсердаком.. В общем Малка сперва, по неопытности, намеков не поняла. А как поняла так чуть в лицо раву не расхохоталась.
- Уж, простите, - говорит, - рабби Лейб, но я к вам нанималась еду готовить и за порядком в доме следить. А насчет чего другого договора не было. И не будет.
Рав Лейб только головой покивал, мол, как скажешь, красавица, тебе решать. Но обиделся крепко. И, будто черт ему подсказал, тут же план придумал, как нахальную девку прищучить и добиться своего.
За месяц до Песаха, вытащил рав Лейб из сундука здоровенную коробку, а в коробке выложеной бархатом, двенадцать серебрянных столовых ложек с позолочеными ручками тонкой работы. Вроде как золотые дубовые листья, а под листьями желудь прячется. Здорово сделано, желудь, листья, прямо живые. Подозвал раввин Малку:
- Вот, - говорит, - гляди. Это пасхальные ложки, от жены, земля ей пухом, остались, только в Седер Песах ими пользуюсь. Начисть-ка их хорошенько, чтоб сверкали, чтоб ни пятнышка, а если сломается ложка или пропадет – пеняй на себя.
Малка на угрозу внимания не обратила. Чистить серебро она хорошо умела, а сломать или потерять такую здоровую столовую дуру – это ж из какого тухеса руки расти должны? Только назавтра, когда раввин захотел работу и Малка перед ним коробку открыла оказалось что на бархате лежит не двенадцать ложек, а одиннадцать. Хитрый Лейб вечером, когда служанка домой ушла, сам одну ложку вытащил и спрятал. Иди, докажи.
Девушка, как увидела что одной ложки не хватает, растерялась, побледнела, губы задрожали, второй раз ложки пересчитала, потом еще и еще.. Но сколько не считай -  ложек одинадцать, двенадцатой нигде нет. Раввин на девушку смотрит грустно, с сочувствием. Спокойно так говорит:
- Понимаю, милая, трудная у тебя жизнь, одна ты на свете, ни подарка, ни помощи ждать не откуда.. Не удержалась, позарилась на дорогую вещь – случается. Если будешь со мной как  Наоми с Боазом, как Суламифь с царем Шломо, то я никому про ложку эту не скажу, забуду, будто не было. А не будешь – ответишь за кражу.
Малке кровь в голову бросилась. Оттолкнула раввина изо всей силы.
- Лучше, - кричит, - в колодец броситься, чем с таким как ты к одной постели на шаг подойти! Тоже мне, царь Шломо нашелся! Засранец шлимазнутый! Попомнишь меня еще!
Выбежала из дома и, что выдумаете, таки сиганула в колодец. Народ конечно сбежался, девчонку вытащили, но что толку, она когда падала разбила голову.. достали – не дышала уже.
Рав Лейб, конечно, всему местечку сказочку рассказал, мол, девчонка, бедняжка, умом тронулась. Уже несколько дней вела себя странно, говорила невпопад. Уронила, вот, крышку от кастрюли, та об пол со звоном ударилась, Малка шуганулась как безумная,   бросилась бежать не разбирая дороги и упала в колодец. Он, рав Лейб, ничего сделать не успел.. жаль девочку, такая была мейделе.. Похоронили Малку бедно, но честь по чести, не как самоубийцу. Рав Лейб молитвы читал дрожащим голосом и даже слезу пустил. Люди раввина жалели - вот же свалится такая неприятность на почтенного человека..
В ночь после Малкиных похорон рав Лейб долго не мог заснуть. Стонал, ворочался, наконец задремал.. сквозь сон чувствует: кто-то его за плечо трясет. Открыл глаза - теща у постели стоит. Надо же, она давно без помощи с кровати не вставала. А тут на ногах держится твердо, не горбиться, на бок не клонится. И глаза у нее не старушечьи, а как у шестнадцатилетней девчонки которая всему миру готова показать где раки зимуют и рыбы писают.
- Что, не ждал, поц драный? - спрашивает теща Малкиным голосм. Вставай, дрэка кусок, пойдем ложечки пересчитывать.
Ни жив, ни мертв от страха Лейб поплелся за диббуком. Вынул коробку с ложками.. Он как раз, прежде чем лечь спать, спрятанную ложку на место положил. Открыл крышку, начал счет:
- Один, два...пять.. десять, одинадцать..
Только хотел сказать "двенадцать", а диббук как рявкнет замогильным голосом. Рав Лейб крышку себе на пальцы уронил, сбился, начал заново. Только дошел до одинадцати - обдало таким холодом, что губы занемели - опять сбился..
- Считай, считай, - издевается Малка, - ты у меня теперь долго считать будешь, сегодня у нас только первая ночь, царь ты мой Шломо.
- Я на тебя найду управу, дьяволица,- всхлипнул Лейб, - днем ты силу потеряешь, а я к виленскому раввину напишу, тебя изгонят.
- Валяй, пиши. Может и правда изгонят. Только я, сам знаешь, прежде чем уйти, все почтенному обществу выложу. Людям понравится.
Замолчал рав Лейб и всю ночь до петушиного крика старательно считал ложки, но досчитать до двенадцати так и не смог.
На следующую ночь все повторилось. И через одну. И через две. Рав Лейб осунулся, голова у него стала дергаться, руки тряслись. А вот Лейбова теща, ее, кстати, бывают же совпадения, звали Сара-Малка, с каждым днём словно год сбрасывала. Что с ней по ночам происходило Сара-Малка совсем не помнила. После третьих петухов возвращалась в свою постель и спала до поздна сладким сном. Потом вставала сама, без помощи, ела с аппетитом. Щеки у нее зарумянились, глаза заблестели, говорить стала здраво, не путаясь.
Приближался Песах. У рава Лейба при мысли о пасхальной ночи все поджилки тряслись. Ведь соберутся гости, сядут читать Пасхальную агаду, а диббук что? Не постесняется явиться перед всем честным людом и погнать раввина прямо из-за пасхального стола ложки пересчитывать. Тут вся история и откроется.. Думал Лейб и так, и эдак что делать, как спастись – ничего не придумал. Сказаться больным – не поможет, не оставят добросердечные соседи раввина одного в пасхальную ночь, хоть прокаженым скажись. Уехать – куда? По всему выходило, что выход один – перед Песахом, вслед за Малкой, головой в колодец.. Чтоб хоть имя свое от позора уберечь.
За неделю до Песаха приехала к раву Лейбу и Саре-Малке свояченица из соседнего местечка. Да не одна, а с семилетним сынишкой Мотеле – тем еще мальчиком с шилом в тухесе. Ох, не хотелось Лейбу никого в дом пускать.. А как не пустишь? Тем более теща дорогая, Сара-Малка, гостям очень даже обрадовалась, сразу принялась обнимать, лобызать, за стол усаживать.
Ночью, как водится, пошли рав Лейб и диббук ложки пересчитывать. Рав Лейб открыл коробку:
- Один, два.. пять.. десять, одинадцать.
На одинадцатой ложке Лейб онемел, сбился со счета, а из-за двери раздался детский голос:
- Двенадцать! Ты что, дядя Лейб, до двенадцати считать не умееешь? А я - могу!
Это вундеркинд Мотеле встал ночью пописать, услыхал голоса и сунулся проверить что там взрослые без него делают..
При слове «двенадцать» по комнате прошелестел порыв ветра. Просвистел что-то вроде:
- Повезло тебе, свинячье рыло!
Хлопнула форточка. Сара - Малка вскрикнула своим, не девичьим, голосом, села на табурет, ухватилась за левую ступню.. Мизинец на левой ноге у нее будто иглой кольнуло. Ушел диббук и больше не возвращался.
У рава Лейба с той поры появились большие странности. Каждое утро он начинал с того, что по многу раз считал до двенадцати и только потом приступал к утренней молитве. А еще стал бояться серебрянных ложек и молодых девушек. Ложек в руки не брал, девчонок десятой дорогой обходил.
Сара-Малка молодеть перестала, но прожила много лет с ясной головой и в крепком здравии.
А мальчик Мотеле когда вырос стал большим ученым, математиком, но это уже совсем другая история.